Чумою скрученный, без сил,

скуля прощально, виновато,

наш пёс убить себя просил

глазами раненого брата.

Молил он, сжавшийся в комок,

о смерти, словно о защите:

«Я помогал вам жить, как мог,-

вы умереть, мне помогите».

Подстилку в корчах распоров,

он навсегда прощался с нами

под стон подопытных коров

в ветеринарном грязном храме.

Во фразах не витиеват,

сосредоточенно рассеян,

наполнил шпрпиц ветеринар

его убийственным спасеньем.

Уткнулась Галя мне в плечо.

Невыносимо милосердье,

когда единственное — что

мы можем сделать — помощь смертью.

В переселенье наших душ н

е обмануть природу ложью:

кто трусом был — тот будет уж,

кто подлецом — тот будет вошью.

Но, на руках тебя держа,

я по тебе недаром плачу —

ведь только добрая душа

переселяется в собачью.

И даже в небе тут как тут,

ушами прядая во мраке,

где вряд ли ангелы нас ждут,-

нас ждут умершие собаки.

Ты будешь ждать меня, мой брат,

по всем законам постоянства

у райских врат, у входа в ад,

как на похмелье после пьянства.

Когда душою отлечу

на небеса, счастливый втайне,

мне дайте в руки не свечу —

кость для моей собаки дайте.